Когда спящий проснется - Страница 6

От изумления он протер глаза. Загадочность его положения ничуть не объяснилась, но голова была совершенно ясной, – очевидно, сон пошел ему на пользу. Он находился вовсе не в постели, а совершенно нагой лежал на очень мягком и упругом тюфяке под стеклянным колпаком. Ему показалось странным, что тюфяк был почти прозрачным, – внизу находилось зеркало, в котором смутно отражалась его фигура. Его рука – он содрогнулся, увидев, до чего суха и желта кожа, – была туго обвязана какой-то странной резиновой лентой, слегка врезавшейся в нее. Эта странная постель помещалась в ящике из зеленоватого стекла (так по крайней мере ему показалось), белая рама которого и привлекла сначала его внимание. В одном углу ящика стоял какой-то блестящий сложный аппарат, очень странный с виду, и прибор, напоминающий термометр.

Легкий зеленоватый оттенок похожего на стекло вещества, из которого состояли стенки ящика, мешал далеко видеть; тем не менее Грэхэм разглядел, что он находится в прекрасном обширном помещении, в одной из стен которого, как раз против него, виднелась громадная арка. У самой стенки стеклянного ящика стояла мебель: несколько изящных кресел и стол, накрытый серебристой скатертью, похожей на чешую; на столе стояли блюда с какими-то кушаньями, бутылка и два стакана. Грэхэм почувствовал, что сильно проголодался.

В зале не было ни души. Грэхэм нерешительно спустился со своего прозрачного тюфяка и попробовал встать на ноги на чистый, белый пол. Однако он плохо рассчитал свои силы; пошатнувшись, хотел опереться рукой о стеклянную стенку, но она выпятилась наружу наподобие пузыря и лопнула с треском, напоминающим слабый выстрел. Изумленный Грэхэм вышел из-под колпака. Ища опоры, он схватился за стол и уронил одни из стаканов, который со звоном ударился о твердый пол, но не разбился. Грэхэм тяжело опустился в кресло.

Отдышавшись, он налил из бутылки в другой стакан и сделал глоток – жидкость казалась совершенно бесцветной, но это была не вода: ароматичная, приятная на вкус, она быстро восстанавливала силы. Поставив стакан на стол, Грэхэм огляделся по сторонам.

Помещение показалось ему не менее великолепным и обширным, чем раньше, когда он смотрел сквозь зеленоватое стекло. Под аркой он увидел лестницу, ведущую в просторный коридор. По обе стороны коридора высились полированные колонны из какого-то камня густого ультрамаринового цвета с белыми прожилками. Оттуда доносился непрерывный жужжащий гул голосов и шум толпы. Грэхэм окончательно пришел в себя и внимательно вслушивался, позабыв, что собирался поесть.

Вдруг он сообразил, что не одет. Осмотревшись и найдя какой-то длинный черный плащ, он закутался и, весь дрожа, снова уселся в кресло.

Он недоумевал. Очевидно, он заснул и во время сна его перенесли. Но куда? И что это за люди шумят за лазурными колоннами? Боскасль? Он налил себе еще стакан бесцветной жидкости и выпил.

Что это за здание? Ему казалось, что стены колеблются, точно живые. Он смотрел на красивые архитектурные формы громадного, лишенного украшений зала и заметил в центре потолка круглое, куполообразное углубление, полное яркого света. Взглянув вверх, он увидел непрерывно мелькающую тень. «Трам, трам» – эта скользящая тень имела свою особую ноту среди глухих и отдаленных звуков, которые наполняли воздух.

Он хотел позвать кого-нибудь к себе, но так слаб и почти беззвучен был его голос! Поднявшись и покачиваясь, как пьяный, он направился к арке. Дойдя до лестницы, он споткнулся о волочившуюся полу своего черного плаща, но, ухватившись за одну из синих колонн, удержался.

Коридор вел к голубому и пурпурному вестибюлю, который оканчивался балконом с перилами, ярко освещенным и висящим, по-видимому, внутри гигантского здания. Вдалеке смутно вырисовывались какие-то колоссальные архитектурные формы.

Гул голосов слышался теперь гораздо явственнее, и Грэхэм с удивлением увидел, что на балконе спиной к нему стоят и, оживленно жестикулируя, беседуют три человека, одетых в роскошные просторные одежды ярких, гармоничных тонов. Снизу доносился глухой шум огромной толпы, промелькнуло знамя, а затем взлетел вверх какой-то яркий окрашенный предмет – синяя шапка или куртка. Кричали, по-видимому, по-английски, часто повторялось слово «проснется». Раздался чей-то пронзительный крик. Три человека рассмеялись.

– Ха-ха-ха! – смеялся один из них, рыжий, в коротком пурпурном одеянии.

– Когда Спящий проснется, когда?

Он повернулся и взглянул в коридор.

Внезапно выражение его лица изменилось, и он перестал смеяться. Остальные двое тоже обернулись в сторону коридора и замерли. Их лица выражали смущение, переходившее в страх.

Колени Грэхэма подогнулись, руки, охватывавшие колонну, повисли, и он, пошатнувшись, упал ничком.

4. ГУЛ ВОССТАНИЯ

Падая, Грэхэм услышал оглушительный звон колоколов. Впоследствии он узнал, что почти час пролежал в обмороке, находясь между жизнью и смертью. Очнувшись, он увидал, что лежит навзничь на своем прозрачном матраце с горячим компрессом на груди и горле. Темной перевязи на руке уже не было, и рука была забинтована. Сверху нависала белая рама ящика, но зеленоватого вещества уже не было. Незнакомец в одежде ярко-фиолетового цвета – один из тех, которых он видел на балконе, – стоял рядом и пытливо глядел ему в лицо.

Издалека по-прежнему доносилось гудение колоколов и неясный гул огромной толпы. Раздался резкий звук, как будто захлопнулась дверь.

Грэхэм приподнял голову.

– Что это значит? – произнес он медленно. – Где я?

Он узнал рыжего человека, того самого, который первый его увидел. Кто-то спросил: «Что сказал Грэхэм?» – но его остановили.